ничего не понимает, а все ты ей докладывай...
-- И докладываете?
-- Сколько угодно...
-- Вы технолог?
-- Маракую немножко... А вы в первый раз в этом доме?
-- В первый.
-- Семейка любопытная, самого модного фасона...
-- Кажется, Смирнова умная женщина?
-- Сама-то? Очень даже умная баба. Линию свою ведет правильно. Говорят, в Питере салон держит. И барышни умные -- верно уж знаете! -- одна изучает Спенсера, а другая химию... Только все в девках! -- рассмеялся Прокофьев. -- Приданого нет, а Присухин не клюет...
-- А Горлицын?
-- Известный молодой ученый... тоже не клюет... до той, до белобрысой добирается. У нее, кажется, припасено добра для супружества... только папенька с маменькой предпочитают вместо химика... какую-нибудь птицу почище... Но держу пари, химик пролезет: даром что глуп, зато апломба у него много, а впрочем, кажется, и предмет свой знает.
-- А эта... красавица, старшая дочь?
-- Эта-то?.. Ну, эта будет повыше сортом. По крайней мере не пыжится, а просто себе живет, как бог на душу положит. Ей бы принцессой какой-нибудь -- настоящее дело. Потешается над всеми, а больше всего над котом этим -- Присухиным, а он глаза только жмурит. Берегитесь, а то и вас зацепит... Вы, верно, охотник до амуров-то? Так-то-с! Однако я тут с вами болтаю, а мне к докладу пора, -- прибавил он, взглядывая на часы и подымаясь. -- До свидания. Заходите когда... на завод. Побеседуем. Может, и материалу для статейки наберетесь. Материалу довольно... народу много!
-- Непременно, -- проговорил несколько обиженный за "амуры" Николай.
-- Да, вот еще что... Вы когда отсюда?..
-- Послезавтра.
-- Так скажите брату, чтобы к Лаврентьеву в четверг заходил.
-- Вы разве Васю знаете?
-- Видел раз. Хороший парень ваш брат!..
Прокофьев ушел, а Николай остался сидеть на скамье. "Удивительное сходство с тем!.. -- подумал он, глядя вслед удалявшемуся Прокофьеву. -- Непременно пойду к нему!.."
Когда Николай вернулся в комнаты, все барышни сидели в гостиной вокруг стола и слушали Горлицына. Николай остановился на пороге, оглядывая все общество. Присухина и Нины не было.
А тихий, несколько гнусавый голос молодого ученого отчетливо читал в это время:
-- "Между поклонением идолам и поклонением фетишам не существует ни малейшего сколько-нибудь резкого скачка. В Африке видимым фетишем часто служит человекообразная фигура; иногда же эта фигура менее похожа на человека и всего более похожа на воронье пугало".
"И не только в Африке, а в Васильевке тоже!" -- мелькнуло в голове Николая при виде барышень, с немым восторгом внимающих объяснениям и комментариям Горлицына.
Он вышел снова в сад. Не хотелось ему слушать чтение. Вечер был превосходный, к тому же он рассчитывал встретить Нину Сергеевну.
Николай обошел сад и не встретил никого. Уже он хотел было возвратиться, как из беседки, обвитой плющом, стоявшей в конце сада, раздались голоса... Он пошел на голоса.
Вдруг оттуда раздался звонкий, веселый, заразительный хохот -- Николай обрадовался, узнав голос Нины, -- и вслед за тем насмешливые слова:
-- Полноте... полноте, Алексей Алексеевич. Это вовсе вам не к лицу.
-- Вы, по обыкновению, смеетесь, Нина Сергеевна. Неужели вы не знаете, зачем я сюда приехал?!
