у "этих трещоток".
В новой щегольской паре, в белоснежной рубашке, приодетый и прифранченный, Николай был совсем изящным молодым человеком, который ни в каком обществе не ударит в грязь.
Отец дожидался сына. Он тоже приоделся -- расчесал свою красивую бороду, пригладил седые кудри и натягивал перчатки. Любо было глядеть на отца и сына.
-- Смотри, Коля, не сведи ты с ума Смирновых! -- шутя проговорила Марья Степановна, восхищаясь своим красавцем.
-- Не беспокойся, мама, не сведу и сам не сойду!
-- Хвались, хвались! Барышни очень хорошенькие и не глупые. Особенно старшая... вдовушка... Ну, та... Бог с ней!..
-- Сороки! -- невозмутимо вставил Вася, подавая отцу шляпу, которую только что заботливо вычистил.
Невольно все рассмеялись, глядя на долговязого юношу.
По мягкой дороге, чуть-чуть подпрыгивая, плавно катилась коляска к усадьбе Смирновых. Надо было ехать верст с двадцать. В разговорах Вязниковы и не заметили, как прошло время и как припекало их солнце. Из-за пригорка наконец показался огромный тенистый сад и верхушка церкви. Затем открылась и самая усадьба -- большой старинный помещичий каменный двухэтажный дом с возвышавшимся посредине куполом, на котором развевался флаг.
-- Старинное дворянское гнездо!.. Так и веет от него стариной! Постройки-то какие! -- промолвил Николай.
-- Богат был отец покойного Смирнова. Первейший богач был у нас, но все промотал. Удивительно, как еще эти хоромины уцелели в общем крушении. Я помню старика, он приятель батюшки был. Свежо предание, а верится с трудом .
-- Самодур?
-- Людей травил собаками, а потом награждал их по-царски. У него одних собак было сотни три. Пиры задавал какие!..
-- Теперь, я думаю, имение запущено?
-- Совершенно. Заложено в банке и не дает никакого дохода или пустяки. Впрочем, Надежда Петровна думает поправить его. Посмотрим, что будет, как поправит...
-- Богата она?
-- Едва ли; кажется, пенсия одна после мужа, а впрочем, не знаю. Живет хорошо -- увидишь!
Когда коляска приблизилась к усадьбе, то мерзость запустения обнаружилась во всей наготе своей. Хозяйственные постройки оказались развалившимися, без стекол, и глядели мрачно.
Громадный барский дом еще был в некотором порядке, но верхние окна были заколочены наглухо досками. Через широкие ворота высокой каменной, местами совсем развалившейся ограды, обнесенной вокруг всей усадьбы ("тоже своего рода "великая стена" , -- подумал Николай), коляска въехала на полукруглый большой луг и по окаймленной ветлами аллее с шумом подкатила к громадному подъезду, который стерегли два больших льва с отломанными носами.
Из дверей вышел молодой лакей совсем петербургского фасона и на вопрос: "Дома?" -- отвечал утвердительно, с петербургской выправкой, пропуская гостей в огромную переднюю:
-- Дома-с, пожалуйте!
Затем он снял с них пальто и побежал доложить о гостях.
Вязниковы медленно проходили большую высокую залу, отделанную под мрамор, -- "мрамор" совсем пожелтел, и многочисленные трещины извивались по нем неправильными линиями, -- украшенную кариатидами , с расписанным потолком, но от старости и пыли фрески представлялись мрачными пятнами с какими-то фантастическими фигурами вместо амуров. Ветхие, с истертой позолотой и обтрепанной, полинялой штофной материей , стулья да
