-- Да, скоро.
Опять оба замолчали. Елена прибавила шагу.
-- Пойдемте поскорей! -- нетерпеливо произнесла она.
-- Куда вы бежите? Здесь так славно, так хорошо.
-- Тетя будет беспокоиться.
-- Бог с ней, с тетей! А вы так и не хотите рассказать старому товарищу о себе. "Занималась хозяйством, буду заниматься..." Ведь этого мало. Разве вы только и делали?.. По скромности вы даже скрыли, что мужиков лечите. Видно, доктор не ездит?
-- Ездит, но редко.
-- А лечите самоучкой?
-- Самоучкой.
Николай тихо засмеялся.
-- А еще что делали?
-- Да больше ничего, кажется. Теперь иду замуж! -- тихо прибавила она.
-- Тихая пристань!..
-- К чему бури? Я человек мирный, бурь не ищу. Бог с ними!
-- И счастливы?
-- Странный вопрос! Конечно. Меня никто не неволил идти замуж, да и никто не приневолит. Хочу -- иду, хочу -- нет.
-- Я не о том. Это дело вашего сердца.
-- О чем же?
-- Вы как будто другая стали. Неужели мысль ваша не рвется к свету, на простор?
-- Значит, не рвется.
-- А прежде, помните?
-- Мало ли что было прежде! -- резко проговорила Елена.
-- Вы лжете, Леночка! -- воскликнул Николай. -- Этого не может быть! В двадцать два года нельзя подвести итоги. Или вы думаете, что образование и развитие вздор... лишняя роскошь, глупости одни? Сегодня меня уж поразил Вася, но Вася странный мальчик. Может быть, и жених ваш так смотрит? Ну, тогда поздравляю вас... поклонников непосредственности...
-- Напрасно вы горячитесь... Жених мой так не смотрит.
-- Но вы-то... вы? Вы хотели учиться... Все, значит, побоку? Можно лечить самоучкой? -- усмехнулся молодой человек. -- Можно думать, что земля на трех китах стоит. Для домашнего обихода этого довольно?.. Ах, Леночка, Леночка (Николай и не замечал, что называл свою спутницу Леночкой), и для домашнего обихода этого мало.
Николай даже разгорячился. Если б он мог видеть лицо Елены, то, вероятно, не бросил бы ей таких упреков.
Она не отвечала ничего, только прибавила шагу.
-- Вы простите старому приятелю. Ведь я по дружбе.
-- Я не сержусь!
Она произнесла это "я не сержусь" таким тихим, покорным голосом, что Николаю вдруг стало невыразимо жаль ее. Они были близко к выходу из леса. Луна выглянула из-за облаков и обдала их серебристым светом. Николай взглянул на Леночку и сразу понял, как грубо и безжалостно он говорил с ней. Лицо молодой девушки поразило его своим страдальческим видом. Он более не начинал разговора. Молчала и Леночка под обаянием дыхания летней ночи. Потребность любить и быть любимым вдруг охватила все существо молодого человека нежным, теплым чувством. Молодая страсть рвалась наружу. Какое-то неопределенное чувство тоски и томления подступало к самому сердцу. Он забыл все свои наставления, забыл, что Леночке надо учиться. Он чувствовал только прелесть ночи, близость молодого, красивого создания и прилив страсти. Он любовался Леночкой, любовался ее лицом, ее станом, чувствовал, как трепетно бьется ее грудь, и никакие слова не шли на уста.
Они вышли из леса. Невдалеке замигали огоньки усадьбы.
В это время из лесу, где-то близко, раздались звуки песни. Мужской твердый голос пел одну из русских песен и пел превосходно. Ширью, страстью и тоской звучала эта песня, разлетаясь
