редакция отмечала: "Вследствие болезни автора окончание "Севастопольского мальчика" откладывается до следующего номера". Печатание повести закончено в ноябре, а в конце 1902 г. писатель уехал за границу, где и умер через несколько месяцев. Таким образом, "Севастопольский мальчик" имеет только одно прижизненное издание.
Тема обороны Севастополя и Крымской войны занимала Станюковича всю жизнь. Мальчиком ему довелось быть не только свидетелем, но и посильным участником Севастопольской обороны. В своем творчестве к темам Крымской войны он обращался неоднократно ("Побег", "Кириллыч", "Маленькие моряки" и др.). Наиболее полно и откровенно высказал Станюкович свои взгляды на Крымскую войну в 73-м публицистическом "Письме знатного иностранца", которое, однако, не было пропущено цензурой. Корректурные листы этого письма, почти полностью перечеркнутого цензором, хранятся в архиве Института Русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский дом, ф. 432, No 3). Вот выдержки из него:
"...Я расскажу вам страничку из нашего прошлого... Отрывок из личных воспоминаний того времени, когда под грохот севастопольской канонады мы прозрели". "Накануне мы еще верили в силу кремневого ружья (системы) и думали, что все пойдет превосходно.
Я был в то время еще мальчиком, но впечатления живо врезались в моей памяти, и я отлично помню настроение, бывшее в том самом городе, который теперь представляет развалины. Севастополь веселился. Еще накануне самой высадки был бал; большинство решительно не верило в возможность высадки, хотя союзный флот и маневрировал в виду берегов. "Не посмеют! Куда им!" -- повторялось со всех сторон". "...Все ложились спать, уверенные, что вся эта военная суматоха пройдет... и снова жизнь пойдет своим чередом". Дворяне будут "веселиться по-прежнему, получать доходы с деревень, стричь косы у непокорных горничных, посылать на конюшню дерзких хамов и дрессировать солдат и матросов при помощи палок и линьков". "Культ страха, начинаясь сверху, проходил до низу и казался тогда большинству лучшим средством управления, точно так, как лучшим средством наживы... считалась дойная корова -- казна и общий кормилец мужик", который "терпеливо нес ярмо и только по временам на холере (имеются в виду так называемые "холерные бунты" крестьян, в которых выражался их стихийный протест против самодержавно-крепостнического гнета. -- В.В.) вымещал свои невзгоды..."
С известием о начале высадки союзников недалеко от Евпатории, когда дворяне поняли, что понадобится помощь народа -- "Тон понизился... Все стали говорить тише и как будто серьезнее... Даже с прислугой стали обращаться лучше те люди, которые до того не знали предела своей помещичьей фантазии... В барине почувствовался некоторый страх".
"Севастополь опустел. Все войска вышли из города, и в нем остался только флот. Страшная деятельность закипела в городе... Матросы на спинах перевозили с кораблей орудия на бастионы..." Защитники готовились к отпору врагу.
Станюкович резко говорит о неподготовленности властей, о страшных злоупотреблениях, об отсутствии необходимого вооружения, медицинского обеспечения. Он беспощадно обличает бездарных главнокомандующих русской армии,