накормили Маркушку, и затем уже седой как лунь старик, в шлюпке которого Маркушка пообедал тем, что надавали ему яличники, сказал:
-- Никто как бог, Маркушка. А ты при нас останешься. В рулевых останешься!
-- Не бойсь, никто не обидит.
-- Всякий яличник возьмет такого рулевого!
-- Дяденька! -- начал было Маркушка.
Но седой как лунь яличник строго остановил Маркушку:
-- Сперва слухай, что люди говорят! На то ты вроде корабельного юнги! После обскажешь, Маркушка!
И с разных сторон говорили Маркушке:
-- За тебя богу ответим, Маркушка! Потому вовсе ты сирота!
-- Не пропьем! -- засмеялся кто-то из "дяденек", особенно склонный к пропиванию вещей, когда не было денег.
-- Ялик твой вроде в ренду сдадим, за правильную цену.
-- Деньги твои сбережем.
-- И Бугая вещи, которые тебе не нужны, продадим!
-- А платье его носи на здоровье... Только укоротить маленько!
-- А тебя, Маркушку, разыграем. Чтоб никому не было обидно!
-- Набросаем в шапку по меченой уключине. Чью вытянешь -- к тому и в подручные!
-- Положим жалованье. Фатеру и харч... А водки не будет, Маркушка!
Когда все эти грубоватые и сочувственные слова смолкли, Маркушка взволнованно проговорил:
-- Спасибо, добрые дяденьки!.. Но только не останусь в рулевых!
Слова Маркушки удивили старых яличников.
Несколько секунд длилось молчание.
И наконец раздались голоса:
-- Уйдешь, значит, из Севастополя, Маркушка?
-- Это ты надумал с рассудком, Маркушка!.. Недолга -- здесь и убьют мальчонку!
Все обещали обрядить Маркушку как следует.
Ялик его продадут, и будет сирота с карбованцами. Карбованцы обменяют на бумажки, зашьют в тряпицу и повесят на грудь, а на руки на рубль мелких денег дадут. И парусинную котомку справят. И сапоги купят.
-- Одним словом, хоть до самого Петербурга иди, Маркушка!
Однако все советовали так далеко не ходить, чтоб быть ближе к Севастополю.
И многие посылали в Симферополь, Перекоп и Бериславль. У одного жил брат при месте; у другого сестра замужем за лавочником; у третьего внук в кучерах. Все охотно помогут такому башковатому мальчонке поступить на место.
Не желая обижать "дедушку" -- того самого старика, который уж раз остановил Маркушку, -- мальчик нетерпеливо слушал и, когда яличники замолчали, обиженно и негодующе воскликнул:
-- Из Севастополя не уйду...
Все посмотрели на Маркушку.
-- Куда ж ты денешься, Маркушка? -- спросил "дедушка".
-- На баксион пойду!
-- Убьют там тебя, чертенка!
-- И пусть! Зато и я француза убью...
-- Пальцем, что ли?
-- Не бойсь, найду чем...
Напрасно яличники и отсоветовали и подсмеивались над Маркушкой.
Он решительно сказал, что пойдет на "баксион".
-- Так и пустят мальчонку на расстрел!
-- Пустят! Один мальчик из мортирки на баксионе во французов палит. И есть мальчики, которые защищают Севастополь! Я за тятьку и дяденьку Бугая, может, десять французов убью! -- прибавил возбужденно Маркушка, сверкая глазами.
-- Обезумел ты,
