вспыхивая, ответил Маркушка. -- Вы не таковская, чтоб объегорить.
-- То есть не исполнить обещания?
-- Ну да... Обыкновенно: объегорить или поддедюлить! -- деловито пояснил Маркушка, видимо щеголяя своим уменьем распоряжаться глаголами.
-- Спасибо... Ишь ведь ты какой доверчивый, Маркуша.
Но эта искренняя хвала Маркушки вдруг, казалось, напомнила сестре милосердия что-нибудь невеселое, потому что она с грустной раздумчивостью промолвила:
-- Не очень-то хвали, Маркуша...
-- Нешто объегориваете?
-- Случалось, и мне приходилось лгать...
И, снова отдаваясь хорошему настроению, именно благодаря этому жизнерадостному, впечатлительному мальчику, сестра Ольга заботливо проговорила:
-- Да что вы стоите... И без шапок... Еще напечет солнцем. Садитесь и наденьте их.
Они надели свои измызганные матросские фуражки.
Но Бугай не садился и сказал, кивнув головой на Маркушку:
-- Очень обнадежен был, что вы придете... Дожидал вас...
И, спохватившись, прибавил:
-- А я, старый дурак, и не предложил барыне прокатиться... Погода форменная. Может, на Северную угодно, в Голландию , а то в Ушакову балку... Пожалуйте, барыня! Со всем удовольствием прокатим и... не требуется платить... Милосердная... Чертенок Маркушка! Проси барыню...
-- Ловко прокатим... Передохнете от своей службы, добрая барыня.
Как благодарно улыбалось лицо бледной женщины! Как заманчиво было предложение старика яличника, поддержанное симпатичным маленьким рулевым!
Утро выдалось бесподобное.
Море так и манило и своей чарующей таинственной красотой затишья, и ласковым шепотом лениво набегающего прибоя, и нежными, как тихие вздохи, ритмическими переливами замлевшей синевы вод.
Оно дышало бодрящей свежестью и каким-то особым ароматом морской травы. Солнце так нежно грело с бирюзовой и, казалось, улыбающейся выси.
А утомленной бледной сестре и ее исстрадавшейся из-за людских страданий душе так хочется хоть короткого отдыха, хочется быть хоть чуть-чуть подальше от несмолкаемого грохота орудий и шипенья и свиста бомб и ядер, так до тоски хочется полной грудью надышаться чудным воздухом моря после спертого и смрадного воздуха палаты.
Но там, в госпитале, страдания. Там люди ждут от нее слова, взгляда, даже мановения участья...
И сестра говорит:
-- Спасибо, милые... Хотелось бы прокатиться, но не могу... Через четверть часа мне на дежурство... Но как-нибудь я поеду с вами... А ты, Маркуша, отчего меня ждал?.. Или надумал уехать отсюда?.. Только скажи. Я отправлю тебя в приют или в школу...
Маркушка снова энергично замахал головой.
-- Он, барыня, насчет книжки хотел вас спросить, -- осторожно промолвил Бугай. -- Он у меня башковатый... Сам по складам умеет... Вот он у меня какой Маркушка... И спасибо вам, барыня, он в задор вошел... Хочет сам выучиться. Так где нам такую книжку достать? А мы деньги заплатим... Сколько потребуется...
Сестра Ольга обрадовалась.
-- Ай да молодец, Маркуша!..
-- Только достаньте книжку, а я выучусь.
Сестра обещала через несколько дней достать азбуку и
