с Маркушкой пришли на бастион, матросы, разбившись артелями, еще сидели, поджавши ноги на земле, за баками и только что, прикончив щи, выпрастывали мясо, разрезанное на куски. Все ели молча и истово, не обгоняя друг друга, чтобы каждому досталось крошево поровну.
-- Чего раньше не пришли? -- спросил Ткаченко. -- Скусные были шти... А теперь присаживайся, Бугай и Маркушка... Хватит и на вас.
-- Присаживайся! -- поддержали и другие обедавшие.
-- Сыты, матросики... Обедали... Может, Маркушка хочет...
Не захотел и Маркушка и, подавая отцу два арбуза, промолвил:
-- Это вам... Дяденька позволил.
-- А надоумил принести тебе, Ткаченко, твой Маркушка, -- вставил Бугай.
-- Ты? -- спросил Ткаченко.
-- Я, тятенька! -- ответил мальчик.
-- Молодца... Отца угостил...
И все похвалили Маркушку.
-- У меня карбованец есть для вас! -- неожиданно произнес Маркушка, обращаясь к отцу.
И, доставши из кармана штанов серебряный рубль, подал его отцу.
-- Откуда карбованец? -- строго спросил черномазый матрос и нахмурил брови.
-- Сам Нахимов дал! -- горделиво объявил Маркушка.
-- Павел Степаныч! -- воскликнул Ткаченко. -- Да как же ты с Павлом Степанычем говорил?
Маркушка рассказал, как он "доходил" до Нахимова, и отец, видимо довольный своим сыном, сказал:
-- Провористый же ты, Маркушка... Мальчонко, а отчаянный... Никого не боится... А ежели к Менщику... дойдешь? -- шутил Ткаченко.
-- Дойду.
-- А если Менщик велит тебя сказнить?
-- За что?
-- А так. Велит сказнить и... шабаш!
-- Сбегу от него и прямо к Нахимову... Так, мол, и так... Как он решит...
Матросы смеялись.
Когда убрали бак, Ткаченко разрезал два арбуза на десять частей, и вся артель съела по куску; затем все разошлись и кое-где прилегли заснуть до боцманского свистка.
Ткаченко поговорил несколько минут со своим приятелем Бугаем и с Маркушкой, и скоро матроса потянуло ко сну.
И он прилег около орудия.
Захотелось соснуть после обеда и Бугаю.
И он сказал Маркушке:
-- Валим домой... на стройку батареи... Там я сосну, и ты отдохни... И твой тятька хочет спать...
-- Это Бугай верно говорит. Через склянку разбудят...
Маркушка просил остаться. Он не помешает отцу. Он походит здесь и посмотрит, как на "баксионе".
-- Очень занятно. Дозвольте, тятенька!
-- Ну что ж... Погляди... Ишь любопытная егоза! Да смотри не опоздай на работу, землекоп!.. Пока прощай, Маркушка! А завтра приходи к обеду.
-- Не опоздаю... завтра прибегу в обед! -- проговорил Маркушка.
И, засунув в рот два последние леденца, пошел по бастиону и разглядывал все, что его интересовало.
А смышленого мальчика интересовало все.
Когда Маркушка отошел, Ткаченко остановил Бугая и сказал:
-- Все под богом ходим... Придет он, пойдет на штурм, может, и убьет, а то бондировкой убьет.
-- К чему ты гнешь, Игнат?
-- А к тому, чтобы поберег сироту... Маркушку, пока он войдет в понятие.
-- Он и теперь в понятии... И будь спокоен... Маркушку поберегу.
