-- Ну ладно... Будь по-вашему. Еще час пробежим, а потом приведем к ветру. Будем ночь на месте валандаться из-за вашего карканья, Евграф Иваныч!.. Ну, а часок я сосну... А вы, Евграф Иваныч, зайдите погреться ко мне. У Рябки "медведь" должен быть! Стакашку глотните. Ишь ведь холод!
Капитан пустил приветствие холоду и отдал вахтенному лейтенанту приказание разбудить себя через час.
-- В бейдевинд приведем через час.
-- Есть!
-- Это Евграф Иваныч накаркал! -- сердито проговорил капитан. -- Пошли, -- прибавил он, спускаясь с мостика.
III
Они спустились вниз. Перед входом в каюту капитан заглянул в каютку вестового и крикнул:
-- Рябка!
Тот вскочил на ноги и протирал сонные еще, бессмысленные глаза.
-- Очнулся?
-- Точно так, вашескобродие!
-- По "медведю" нам. Остался?
-- Никак нет. Самая ежели малость нестоящая, вашескобродие!
-- Ой, Рябка! Зубы у тебя, видно, все целы, скотина! Зачем мало сварил кофе? Чтобы сию минуту был "медведь"!
-- В один секунд! -- проговорил вестовой и нырнул в буфетную.
-- Присаживайтесь-ка, Евграф Иваныч. Он живо приготовит. Смышленая бестия!
Но Евграф Иванович прежде посмотрел на барометр.
-- Поднимается! -- баском протянул он и присел на стул около стола.
-- И норд-вест, кажется, полегче стал. Штормягой не пахнет!
-- И без того он вроде шторма.
-- А главное -- ледяной ветер...
Капитан повесил пальто и неожиданно воскликнул:
-- И на кой дьявол адмирал турнул нас сюда. Стояли бы себе в Сан-Франциско... Славно там... не правда ли, Евграф Иваныч?
-- Собственно, в каком смысле, Павел Львович?
-- Во всяком смысле хорошо, Евграф Иваныч. И погода, и насчет провизии, и... ну, одним словом, настоящий порт!.. А то осматривай собачьи дыры в Охотском море.
-- Видно, что так, Павел Львович. Вот, бог даст, завтра и Гижигу увидим. Трущобистый городок-с. Я был там двадцать лет тому назад, когда ходил на транспорте "Алеут".
-- А из Гижиги в Камчатку... Бобров покупать! -- засмеялся капитан.
-- Ну, Петропавловск все же лучше Гижиги, Павел Львович.
-- Такая же дыра... Рябка! Дьявол! -- вдруг гаркнул капитан.
И Рябка уже показался в дверях, делая всевозможные акробатические усилия, чтобы сохранить равновесие.
-- Не пролей, Рябка! Ой, смотри не пролей!
-- Не сумлевайтесь, вашескобродие! -- храбро отвечал вестовой, хотя душа его и была полна сомнений.
Вероятно, и Евграф Иванович, большой любитель "медведя", который, по его словам, был очень полезен для моряков, как предохранительное средство от всяких болезней, тоже сомневался относительно целости напитка, понимая затруднительное положение вестового, у которого, при изрядной качке, по стакану, обмотанному салфеткой, в каждой руке и ноги не вполне морские.
И старый штурман быстро поднялся со стула. Привыкший за тридцать пять лет службы, из которых по крайней мере пятнадцать провел в море, ходить во всякую качку, он направился к вестовому, благополучно принял от него два стакана, вызвав в Рябке благодарное чувство,
