вам и мой формулярный список...
-- Он неполон... А ваши увлечения?
-- Их не было. Была одна привязанность в молодости.
-- Отчего же вы не женились?
-- Собирался... женихом был...
-- И что же?
-- Как видите, остался холостяком...
-- Вы отказались?
-- Я... И за три дня до свадьбы...
-- Почему?..
-- Когда-нибудь я расскажу вам этот грустный эпизод из моей жизни... А пока скажу вам только, что я не раскаивался и, главное, я не разбил чужой жизни... Бывшая моя невеста вышла скоро замуж за богатого человека и, верно, была благодарна мне, что я взял свое слово назад...
-- И вы ее любили?
-- А то как же? Разве иначе я сделал бы предложение?
-- И скоро ее забыли?..
-- Я вообще забываю не скоро.
-- Она была хороша?
-- Мне нравилась.
-- Блондинка или брюнетка?
-- Скорее блондинка...
-- И вы с ней больше не встречались?
-- Года три не встречался.
-- Избегали?
-- Нет, не случалось.
-- А потом?
-- Как-то встретился. Изредка встречаю ее и теперь у одних знакомых...
-- Она еще хороша? -- с каким-то жадным любопытством допрашивала Инна Николаевна.
-- Кажется, недурна...
-- Ей сколько лет?
-- Тридцать пять... Но отчего эта особа вас так интересует, Инна Николаевна? -- неожиданно спросил Никодимцев.
Молодая женщина слегка покраснела и торопливо ответила:
-- Сейчас и видно, что вы мало наблюдали нас, женщин...
-- А почему это видно?
-- Да потому, что вы не знаете главного нашего порока.
-- Какого?
-- Любопытства.
В эту минуту вошел лакей и доложил, что чай готов.
Инна Николаевна пригласила Никодимцева в столовую.
II
Там сидели: Козельская, Тина и рядом с ней красавец студент Скурагин.
Он только что принес Татьяне Николаевне запечатанный конверт с ее несколькими письмами к Горскому, извиняясь, что утром, как обещал, принести не мог, так как целый день оставался при больном. Ему сделалось хуже -- поднялась температура.
Обрадованная, что письма в ее руках, Татьяна Николаевна не обратила, казалось, особенного внимания на то, что бывшему ее обожателю стало хуже, и пригласила юношу напиться чаю. Он сперва отказывался. Ему некогда, он опять пойдет в больницу, но молодая девушка с такою чарующей простотой просила его остаться хоть на полчаса и отогреться после мороза, что студент, переконфуженный от такой любезности, согласился и не заметил, конечно, мелькнувшего в глазах девушки хищнически-торжествующего выражения, какое бывает у кошки, уверенной, что мыши не миновать ее лап.
-- Не говорите, пожалуйста, при маме ни слова о Борисе Александровиче. Мы от нее скрываем, что он ранил себя. Мама очень нервна, и всякое волнение для нее опасно.
С этими словами она бросила конверт на письменный столик и повела гостя в столовую.
-- Виктор Сергеич Скурагин! -- назвала она гостя матери и, когда они обменялись рукопожатиями, прибавила: -- Налей, пожалуйста, мамочка, Виктору Сергеичу чаю... Он прозяб... Ну, садитесь и кушайте... Я страшно проголодалась.
Татьяна Николаевна посадила Скурагина около себя и, наложив на две тарелочки по горке маленьких сандвичей, одну поставила перед ним, а другую около себя. Вслед за тем она передала ему стакан чаю, подвинула сливки и лимон и проговорила:
-- Сандвичи очень вкусны с чаем!
Скурагин был подавлен гостеприимством и в качестве благодарного человека считал своим долгом поскорее съесть все то, что ему было положено, и выпить стакан чаю.
И Татьяна Николаевна имела
