мамочка! -- попросила она и по-французски прибавила: -- Ведь я ничего оттуда не взяла... Одно белье и платье, которое на мне...
-- Милая! Это благородно! -- воскликнула мать и, отпустив лакея, снова обняла Инну Николаевну и сказала, что она поговорит с отцом, и, конечно, он с удовольствием даст денег, и у Инночки будет все, что нужно. -- И у меня есть свои триста рублей. Возьми их, голубка!
Хотя Инна Николаевна не сомневалась, что отец не откажет, все-таки сознание материальной зависимости от него несколько отравляло радость нового ее положения, и она подумала, что непременно попросит Никодимцева приискать ей какие-нибудь занятия.
За четверть часа до обеда пришла Тина, закрасневшаяся, свежая, оживленная.
По обыкновению, она не сказала матери, где была, и, здороваясь с сестрой, проговорила:
-- Цвет лица у тебя нехороший. Видно, мало ходишь. Надо ходить, ходить.
И, когда мать сказала, что Инна будет жить теперь с ними, молодая девушка радостно проговорила:
-- Наконец-то ты рассталась со своим идиотом. Надеюсь, примирения больше не будет?
-- Надеюсь...
-- Ты не раскисай, Инна. Не вздумай его пожалеть.
-- Теперь уж не пожалею! -- значительно проговорила Инна Николаевна.
-- Конечно, разведешься?
-- Он не хочет давать развода.
-- Не хочет? Какой негодяй!.. Видно, надеется, что ты вернешься? Вот и выходи после этого замуж! -- смеясь, проговорила молодая девушка.
-- Не все же такие, Тина! -- заметила Антонина Сергеевна.
-- Все, мама! -- категорически заявила Тина, точно она отлично знала мужчин. -- Пока женщина, которую они любят, как говорят, при них, они готовы ползать на четвереньках, а уйди она... А ты, Инна, попросила бы Никодимцева.
Инна Николаевна слегка покраснела.
-- О чем?
-- Чтобы он тебе помог, если твой идиот в самом деле будет упрямиться...
-- Но что же Никодимцев может?
-- Он может поехать к начальнику твоего мужа и попросить...
-- Это лучше папе сделать! -- заметила Антонина Сергеевна.
-- Для папы не сделают того, что сделают для Никодимцева. А он порядочный человек и, конечно, с удовольствием исполнит просьбу Инны! -- сказала молодая девушка, не сомневавшаяся, как и многие, что Никодимцев близок с Инной Николаевной.
-- Он и так был настолько добр, что обещал выхлопотать мне отдельный вид на жительство...
Антонина Сергеевна вышла из гостиной. Сестры пошли в комнату Татьяны Николаевны.
-- Он тебе и развод выхлопочет. Это в его интересах! -- заговорила Тина.
-- Это почему?
-- Да потому, что он влюблен в тебя и...
-- И что еще?
-- И, разумеется, скоро сделает тебе предложение, Инна... Точно ты сама этого не знаешь... А за него еще можно рискнуть .. Он, наверное, в разводе не откажет... Не правда ли, Инна? -- с веселым смехом говорила Татьяна Николаевна.
-- Не сделает он мне предложения, и не пойду я за него замуж, Тина! -- серьезно проговорила старшая сестра.
-- Отчего? Разве он тебе не нравится?..
-- Тина... Тина... Ты все еще веришь в свою теорию приятных ощущений?
-- Верю и живу ими. А ты разве нет?..
-- Я пришла в ужас от них, Тина... Нет, Тина, так жить нельзя... Придет час расплаты...
Молодая девушка насмешливо посмотрела на сестру.
-- Ты моралисткой стала. С каких это пор?
-- С недавних.
-- Поздравляю! Это чье же влияние? Никодимцева?
-- Отчасти и его. И я хотела бы, чтобы и ты встретила такого человека, как Никодимцев, Тина. Не шути с жизнью. Дошутишься до того, что станешь презирать себя... Избави тебя бог от этого...
