которые слишком бесцеремонно целовали ее руки. Он видел ее катающейся на рысаках с одним из таких поклонников. Он даже раз занял деньги у господина, которого заставал у Инны в те часы, когда для визитов еще рано, и в котором опытный его глаз сразу признал подозрительного друга дома.
И, не далее еще как третьего дня, он имел весьма щекотливую встречу с дочерью в коридоре отдельных кабинетов одного модного ресторана.
В четвертом часу утра он выходил из отдельного кабинета с пикантной француженкой, бывшей одним из его мимолетных увлечений, которыми он изредка разнообразил свои регулярные свидания с предметом своей более прочной связи. И в ту же минуту из соседнего кабинета выходила Инна, значительно возбужденная и веселая, под руку с каким-то господином, которого Козельский видел в первый раз.
Отец и дочь встретились лицом к лицу, и оба благоразумно не узнали друг друга.
И встреча эта больно кольнула Николая Ивановича, задевши его родительские чувства и самолюбие... Его дочь таскается по кабинетам!
И, кроме того, он был возмущен, как опытный в любовных делах человек, неосторожностью дочери.
"Хоть бы вуаль густую надела!" -- подумал отец.
Но едва ли еще не сильнее было оскорблено его эстетическое чувство джентльмена и умного человека невзрачным видом, неважным пальто и довольно-таки идиотским, некрасивым лицом молодого спутника Инны.
"Точно лучше не могла найти!" -- мысленно обвинил он дочь, глубоко оскорбленный, что такая красивая и неглупая женщина, как Инна, да еще похожая на него, ездит в отдельные кабинеты с таким плюгавым господином.
-- Инна, должно быть, несчастлива с мужем, Коля... Оттого она, быть может, и кокетничает немножко! -- сказала мать.
-- Сама выбрала своего Левушку.
-- Ошибиться так легко!..
-- Она что же... жалуется?
-- Инна никогда не станет жаловаться, Коля... Но, мне кажется, она не любит Леву... А ведь жить с нелюбимым мужем... Что может быть ужаснее для порядочной женщины!
-- Но разве он такая скотина, что сам не понимает этого?.. Тогда я с ним поговорю.
-- Надо прежде с Инной поговорить... Даст бог, мои предположения ошибочны... Чужое семейное счастье такая энигма! [*] -- раздумчиво прибавила Антонина Сергеевна.
__________
* Загадка (от греч. enigma).
__________
Его превосходительство не любил разговоров с женой на такие темы и, благоразумно не подавая реплики, взглянул на часы и проговорил:
-- Половина десятого... Ты не позволишь ли подать самовар и не напоишь ли меня чаем, Тоня?
-- С удовольствием.
И Антонина Сергеевна поднялась с широкой оттоманки.
"Святая женщина!" -- умиленно подумал Николай Иванович и сказал:
-- Ты мне сюда пришли чай, Тоня!
-- Хорошо! -- ответила жена.
И тихо вышла из кабинета, полная затаенного ревнивого чувства, которое всегда возбуждалось сильнее, когда муж бывал наряден и, как казалось Антонине Сергеевне, неотразим. И к тому же она не знала, какая женщина владеет теперь им и для кого он так нарядился.
Разумеется, она не поверила, что для Никодимцева.
"Для кого же, для кого?"
С тех пор как Николай Иванович разошелся с последней своей дамой, хорошо известной Антонине Сергеевне, она в неизвестности. А что новая дама есть, в том нет ни малейшего сомнения. Антонина Сергеевна, слава богу, хорошо изучила мужа! И непременно из общества. Она тоже знала известную щепетильность мужа.
Она испытывала мучительное любопытство непременно знать тех женщин, из-за которых она страдала и была отставленной женой, а между тем вот уже два года как Антонину Сергеевну беспокоит
