все эти чувствительные истории об его чудесном превращении? Тебе он их описывал что ли?.. И, наконец, на что же он живет, если не собирает по улицам... Кто ему помогает?..
-- Нина.
Всегда ровный и сдержанный, почти никогда не возвышавший голоса, его превосходительство на этот раз не выдержал -- до того сообщение жены было неожиданно -- и воскликнул:
-- Нина!? Это что еще за сюрприз?
Глаза его сделались неподвижными; губы сжались и скулы задвигались.
-- Ты не сердись, Константин Иванович, -- осторожно и робко вымолвила жена, -- что мы тебе раньше этого не сказали... Ты так был предубежден против брата... Но теперь, когда нет сомнения в его исправлении... ты, конечно, простишь нам эту маленькую тайну... Нашу Нину тогда поразило то письмо... ей непременно хотелось помочь, и она послала небольшую сумму из своих карманных денег... А потом стала давать каждый месяц... И если б ты знал, как твой брат благодарен! Если б ты знал, как Нина рада, что помогла брату своего отца бросить прежнюю нищенскую жизнь... И в каком она восторге от Александра Ивановича... Как он мил и деликатен...
-- Мил и деликатен, -- повторял Опольев. -- Отец считает его негодяем, а вы в восторге... Весьма назидательно... Отлично... Нина -- глупая еще девочка, но ты, Anette, как это допустила?..
-- Но, мой друг... Нина так настаивала... И разве не вправе она распорядиться своими карманными деньгами?
-- Но откуда же она знает о добродетелях моего братца? В переписке с ним состоит, что ли?..
-- Она раз в месяц навещала его!
-- Что? -- воскликнул Опольев.
Жена повторила.
-- Бывает у этого негодяя, которого я не велел пускать к подъезду? И ты ей позволила... Ты позволила ей?.. Да ты подумала ли, что делаешь? -- прибавил Опольев, уставив на жену злые глаза.
Этот оскорбительный тон, этот презрительный взгляд задели за живое госпожу Опольеву, и она возразила с обиженным видом:
-- Я не вижу ничего ужасного в том, что Нина навещала несчастного дядю... Я подумала, прежде чем позволила дочери поехать... Наконец, как же ей запретить? Ведь она не маленькая... Разве лучше, если она без позволения отправится?.. Да ты и сам разрешил Нине быть членом благотворительного общества, в котором председательницей княгиня Marie... Нина с Marie посещают же бедных... Так чем же хуже посетить твоего брата?..
Его превосходительство должен был употребить некоторое усилие, чтоб не назвать свою супругу дурой. Он, впрочем, сделал это мысленно и вслух резко прибавил:
-- Ты не находишь ничего ужасного в этих посещениях, а я нахожу их неприличными для моей дочери... Я уже не говорю, как я неприятно изумлен, что все эти глупости держались от меня в секрете...
-- Но, милый друг... Прости... Я не ожидала, что ты примешь это так серьезно! -- промолвила уже виноватым тоном жена.
Этот виноватый тон несколько смягчил его превосходительство, и он произнес:
-- Что сделано, то сделано. Надо, чтоб впредь этого не повторялось, чтобы Нина перестала навещать этого человека. Попроси ко мне Нину. Я с ней переговорю...
-- Но только ты не сердись на нее, Константин Иванович... Ведь она все это сделала из добрых побуждений.
-- Знаю. Не беспокойся.
-- Она какая-то нервная стала в последнее время, наша Нина, и совсем не та, что была прежде...
-- А что?
-- Избегает выездов...
-- Ну, это еще не беда.
-- Все больше за книгами... Увлекается Толстым...
Его превосходительство поморщился, точно от зубной боли.
-- Разъезжает с Мари по бедным... это ей нравится, хоть она и возвращается всегда расстроенная...
