И смеет ли она учить отца? И станет ли он ее слушать?
Но если отец не исполняет то, что велят и долг и любовь, -- она должна исполнить. Она не допустит, чтобы родной брат отца нищенствовал, собирая милостыню на улицах, и чтобы от него отняли этого мальчика, которого он так любит. Это безжалостно, возмутительно!
Возбужденная и радостная, что и у нее, скучающей и неудовлетворенной тою жизнью, которую заставляли eе вести, нашлось вдруг дело, что и она может быть полезной двум существам, молодая девушка вышла из своей комнаты и прошла в кабинет к матери.
Нина рассказала ей то, что слышала от Антошки, и проговорила:
-- Мама! Ведь необходимо помочь дяде и этому мальчику!
Госпожа Опольева, женщина добродушная, но благоговевшая перед мужем, хотя и согласилась с дочерью, что этот "несчастный дядя" заслуживает помощи и что он всегда возбуждал в ней жалость, но прибавила:
-- А что скажет отец, Нина?
-- Но разве, мама, мы-то сами не можем помочь помимо папы его родному брату?.. И наконец, ведь он вовсе не такой дурной... Напротив, эта история с мальчиком... эти заботы о нем...
-- Но почему дядя обратился к тебе, Нина?.. Он тебя совсем не знает... Видел маленькой девочкой...
Нина призналась матери, что раньше послала дяде от имени отца деньги и теперь послала.
-- Видишь, ты какая! -- растроганно произнесла мать и нежно потрепала дочь по щеке своей белой, пухлой рукой в кольцах. -- А если папа узнает об этом? Ведь он будет недоволен... Ты ведь знаешь его мнение о дяде?
-- И пусть узнает... Я тогда сама расскажу папе, что он ошибается... И папа, быть может, убедится и... помирится с дядей.
Опольева сделала отрицательный жест.
-- Этого никогда не будет! -- произнесла она грустным тоном.
-- Но если ты, мама, его попросишь...
-- Я уж пробовала...
-- Но за что же такая ненависть?.. Что же, наконец, сделал такое дядя, что от него все отшатнулись и довели его до нищенства? -- воскликнула Нина. -- Расскажи мне, мама...
Мать рассказала известную читателю историю "графа".
-- Что ж тут такого ужасного, мама?.. Разве дядя не мог исправиться? И разве многие молодые люди не то же делают?.. И, однако, их не изгоняют из общества... Помнишь, еще недавно какую историю рассказывали о графе Бежецком... Он сделал вещи похуже, чем бедный дядя, и тем не менее его везде принимают... И папа и ты с ним любезны. Он остался в полку...
-- Положим, с дядей сурово обошлись... не спорю, -- заметила мать, -- но все-таки так опуститься, сделаться пьяницей, нищим...
-- Но кто же в этом виноват? Разве родные поддержали его тогда? Напротив, все, как ты говоришь, его оставили и сами же обвиняют его. Ах, мама, мама, как это несправедливо и безжалостно! -- воскликнула молодая девушка. -- Нет, мама, голубчик, милая, добрая, ты уж позволь мне помогать дяде... я буду давать ему в месяц свои двадцать пять рублей... И свои непременно... Мне на булавки и остальных двадцати пяти за глаза довольно... И не нужно папе говорить... Пусть дядя будет думать, что это он посылает... Не правда ли?..
-- Ну что ж, делай как хочешь, добрая моя девочка, возьми и от меня маленькую лепту... пошли ему еще десять рублей... Я буду давать каждый месяц.
-- Спасибо за дядю и за мальчика, мамочка... Теперь они по крайней мере не будут нищенствовать... А за этого мальчика я буду просить тетю Мери... Я после завтрака к ней поеду... Можно?
-- Поезжай... только вряд ли ее застанешь после завтрака... Ведь Marie, ты знаешь, всегда занята... Время у нее распределено...
-- Я теперь поеду...
-- А завтракать?..
-- Бог с
