и беседовать... А чай будем пить с вареньем... Любишь варенье?.. И калачи есть... Ставь-ка скорей самовар... Умеешь?
-- Еще бы не уметь! -- весело отвечал Антошка.
-- Да попроси ко мне Анисью Ивановну...
Бесконечно обрадованный, что ненавистный "дяденька" теперь не смеет взять его к себе, Антошка со всех ног полетел на кухню и, передав Анисье Ивановне приглашение "графа", принялся ставить самовар с каким-то ожесточением усердия.
Ах, как было радостно и светло теперь на душе у Антошки, и как казалось ему лучезарно будущее!.. А главное, как хотелось ему отблагодарить "графа", к которому он чувствовал такую горячую любовь, что готов был для "графа" на все...
"Хотя бы еще такую порку выдержать, как третьего дня!" -- мысленно решил Антошка, придумывая, как бы он мог доказать свою преданность...
И пока он раздувал уголья, в голове его бродили, сменяясь одна другой, самые смелые мечты о том, как он потом купит "графу" шубу и наймет ему комнату побольше... Как он избавит его от работы, которая ему почему-то кажется тяжелой и неприятной, хотя казалось ему, что особенно неприятного нет -- писать письма и получать в ответ деньги. И не особенно тяжело, если только тепло одеться, попросить на улице у хорошо одетых людей... Что им стоит дать пятачок?.. По крайней мере, когда он работал в нищенках, он нисколько не стеснялся... но "граф" не хочет, чтобы Антошка так работал, и Антошка, конечно, не будет... "Граф" худу не научит. Только бы поскорей ему научиться читать и писать, а там он найдет место... Он поступит в приказчики в лавку. Чего лучше? А то сделается газетчиком... тоже недурно... Во всяком случае, он позаботится о добром "графе". И Анисья Ивановна пусть вместе живет... И Нютка тоже... То-то будет отлично!
И Антошка находился в таком альтруистическом настроении, что в своих ребячьих мечтах ни разу не вспомнил ни о "дяденьке", ни о "ведьме" и в данную минуту далек был от мысли засадить первого в острог, а вторую бросить под конку.
XI
"Граф" усадил Анисью Ивановну на стул и, предложив ей полакомиться пастилой, советовался с ней насчет того, что можно сделать для Антошки на семь рублей.
Анисья Ивановна приняла живое участье в этом деле и кстати похвалила мальчика. Сегодня он сам вызвался ей помогать и делал все со старанием. Она предложила свои услуги по части белья. На два рубля она купит холста и сошьет ему по паре рубах, исподних и подверток.
-- А за два рубля, Александр Иваныч, можно купить в рынке сапоги, а на три -- целый костюм для мальчика. Вот и обули и одели...
-- Вы говорите: можно? Отлично! Только за глаза трудно покупать... Идти-то ему не в чем.
Но и это затруднение было улажено. Анисья Ивановна обещала попросить у дворника пальтецо и сапоги его сынишки. Он одного роста с Антошкой.
"Граф" горячо благодарил хозяйку. Отдавая ей два рубля, он передал ей еще полтинник, чтоб покончить маленькие счеты.
-- Да вы не торопитесь, Александр Иваныч. Мне пока деньги не нужны, а у вас большие расходы.
-- Пожалуйста, -- настоял "граф". -- У меня есть в виду значительная получка, Анисья Ивановна. Непременно двадцать рублей должны прислать! -- прибавил "граф". -- Куда ж вы? Сейчас Антошка самовар принесет... Не угодно ли с нами чаю напиться?
Анисья Ивановна сперва отнекивалась, но кончила тем, что согласилась выпить "чашечку" и пошла за стаканами и чашкой.
Скоро на маленьком столе шумел самовар. Около стояли варенье, пастила и калачи. От ветчины все отказались.
Антошка угощался на славу и только удивлялся, что "граф" ничего не ест, а пьет пустой чай и попыхивает папироской. Анисья