Артемьев присел. Но не закурил.
-- Кажется, имею удовольствие видеть господина Артемьева, нового старшего офицера крейсера "Воин"?
"Отлично знаешь, кто я такой, из доклада с вахты. Но, верно, допрос по порядку?" -- подумал молодой человек и ответил утвердительно.
-- Ваше имя и отчество?
-- Александр Петрович.
-- А меня зовут Елизаветой Григорьевной. Сегодня пришли на "Добровольце"?
-- Час тому назад.
Прошла пауза. Адмиральша помахала веером, подровняла на обеих руках кольца и не без иронически-шутливого упрека сказала:
-- А я думала, что вы, Александр Петрович, удостоите представиться жене начальника эскадры и расскажете что-нибудь интересное с родины... А вы было бежать... Это нелюбезно, молодой человек.
"Начинается разнос?" -- усмехнулся про себя Артемьев и сказал:
-- Я не смею беспокоить вас, Елизавета Григорьевна.
-- Вот как! -- не то удовлетворенно, не то недоверчиво протянула адмиральша.
-- Я по службе, Елизавета Григорьевна... Явиться к его превосходительству.
-- Пармен Степаныч отдыхает. Я ему скажу, что вы являлись. Передать ему что-нибудь надо?..
-- Очень вам благодарен. Решительно ничего.
-- Ведь вы, Александр Петрович, назначены сюда, конечно, Нельминым?
При имени Нельмина и слове "конечно" молодой моряк густо покраснел и с какой-то особенной силой уверенности, которою хотят обмануть себя не уверенные в чем-нибудь люди, ответил:
-- Я назначен по распоряжению министра!
-- И Василий Васильич лично приказал вам уехать из Петербурга через три дня?
"И это уж известно!"
-- Нет-с. Начальник главного штаба сообщил мне приказание министра.
-- Но отчего такая спешность, Александр Петрович? -- казалось, с самым искренним участием спросила адмиральша.
Об этом напрасно раздумывал и Артемьев и до сих пор ни до чего не додумался.
-- Воля начальства! -- сказал он.
-- Я решительно не понимаю Василия Васильевича. Он ведь добрый старик. Входит в семейное положение офицера... Сам женатый. Я еще поняла бы такие распоряжения Нельмина... Холостяк... Любит щеголять энергией. В три дня! По правде сказать, я -- не большая поклонница нового товарища министра. Несколько предосудителен этот дон-Жуан под шестьдесят...
Артемьева уже грызло подозрение.
-- А ведь вы, Александр Петрович, очень не хотели к нам?
-- Очень! -- горячо воскликнул Артемьев.
-- Ну еще бы, это так понятно. Я слышала, какая у вас прелестная и преданная жена и -- без комплиментов! -- какой вы, Александр Петрович, образцовый муж и отец...
"Куда это ты гнешь, ведьма? -- подумал Артемьев и взглянул на нее -- совсем любезно улыбается теперь лягушечьими глазами. А все-таки скорей бы треснул брамсель, -- и она бы ушла!" -- неделикатно пожелал молодой человек, взволнованно ожидавший от адмиральши какой-нибудь любезной "пакости".
-- Такие дружные, согласные пары ныне, к сожалению, редкость, -- продолжала адмиральша, по-видимому, оживившаяся матримониальной темой. -- Не правда ли, Александр Петрович?
"Правда, что ты одна из отвратительнейших особ для пары! Вот это правда!" -- хотелось бы сказать гостю, но вместо этого он, подавая реплику, уклончиво
