-- говорил Билль, поставив корзину на сиденье.
Все стали есть персики и похваливали, пока Билль запрягал лошадей.
-- А что на свете нового, Джо? -- спросил Билль.
-- Перемирие заключено.
-- С этого следовало начать, Джо! Слышите, джентльмены? Конец войне и рабству!.. Ура! -- радостно воскликнул Старый Билль.
-- Ура! -- повторили все.
-- А еще что нового, Джо, у вас?
-- Одного молодца повесили.
-- За что?
-- Пять лошадей увел.
-- Лошадей-то вернули?..
-- Вернули! Двадцать миль гнались за конокрадом. Нагнали, привезли к нам и ночью вздернули. Так и надо! Не кради лошадей! -- энергично прибавил мальчик, внезапно оживляясь.
-- Здесь за конокрадство строго! -- шепнул по-русски Дунаев Чайкину.
-- А еще что нового, Джо?
-- Больше ничего, Старый Билль.
-- Ну так до свидания, Джо. Кланяйтесь всем, да вперед не опаздывайте! Прощайте, Дэк! Еще раз спасибо вам!
И старый Билль крепко пожал руку Дэка.
-- Револьвер получили?
-- Вот он.
-- И зарядов Дун дал?
-- Дал.
-- Возьмите и провизии.
И Билль отдал Дэку небольшой окорок, сухарей, бутылку рома и с десяток персиков.
Дунаев и Чайкин, в свою очередь, крепко пожимали руку Дэка и благодарили его.
А Дэк сказал Чайкину дрогнувшим голосом:
-- Будьте счастливы, Чайк.
-- Дай бог и вам счастия! -- задушевно ответил Чайкин.
Все было готово. Дунаев и Чайкин сели в дилижанс. Билль взобрался на козлы.
-- Будьте настороже, Билль, под Сакраменто, у Старого дуба... Желаю, чтобы игра разыгралась вничью, если встретитесь с агентами! -- говорил Дэк. -- Прощайте, джентльмены! Спасибо вам, Чайк!
-- Надеюсь услыхать о вас хорошие вести, Дэк! Еще раз спасибо! -- сказал Билль.
-- Во Фриски зайдите ко мне, Дэк... Быть может, устроимся с местом. Я открываю мясную.
И Дунаев сказал свой адрес.
-- Прощайте, Дэк! -- крикнул Чайкин, снимая шляпу.
В ответ и Дэк взмахнул своей, когда Билль взял вожжи, и фургон покатился.
ГЛАВА XX
1
Несмотря на тревожные вести, сообщенные Дэком о готовящемся нападении, Чайкин на этот раз менее беспокоился, почти уверенный, что Старый Билль как-нибудь да проведет снова агентов и встречи с ними не будет и, следовательно, не придется обагрять своих рук кровью.
Эта уверенность в мудрость Билля поддерживалась и спокойствием, с которым тот принял известие, сообщенное Дэком... Спокойствие это чувствовалось Чайкиным и в покойной позе Старого Билля, и в его могучей широкой спине, и в тех неторопливых окриках, которыми он по временам понукал левую дышловую лукавую лошадь.
Все это не омрачило того хорошего настроения, в котором находился Чайкин по случаю поступка Дэка, свидетельствующего, что он, Чайкин, не ошибся в своей вере в Дэка.
"Совесть небось заговорила и повернула человека!" -- думал Чайкин, вспоминая вчерашний день, когда Дэк мужественно ожидал, что его вздернут на дерево.
И Чайкин, душевно умиленный, радовался за "человека". Ему теперь этот Дэк казался близким, и будущая его судьба заботила русского молодого матроса.
-- А ты, Дунаев, дай место! -- обратился Чайкин.
