и напасть на него врасплох, всадив ему в живот нож.
А штурман Гаук под угрозой быть выброшенным за борт, конечно, примет на себя управление "Динорой" и доведет бриг к берегу, чтобы, потопивши судно, можно было безопасно добраться на шлюпках.
Мысли об исполнении этого плана не покидали Чезаре с самого выхода "Диноры" из Сан-Франциско, а в последние дни владели им еще сильней, и он злился, что благодаря Саму надо отложить свое намерение.
Но в эту ночь Чезаре занят был главным образом Самом.
А ночь была чудная теплая и нежная. Мириады звезд ласково мигали сверху.
В такую ночь всякого человека охватывает доброе, хорошее настроение, и преступные мысли, казалось, не могут закрадываться в голову.
Но Чезаре давно уже очерствел сердцем и, ожесточенный за свои личные неудачи, давно уже озверел и, подобно зверю, жил инстинктами.
И он чуть слышно подкрался к Саму.
Тот сладко всхрапывал во сне.
Тогда Чезаре сильным ударом руки хотел столкнуть Сама за борт.
Но Сам внезапно проснулся и каким-то чудом удержался.
Повернув голову, он увидал Чезаре, понял в чем дело и, в свою очередь, уцепился своими могучими руками за горло испанца.
Несколько секунд между ними шла глухая борьба, и вслед за тем Чезаре полетел за борт...
Через минуту за кормой раздался отчаянный крик о помощи.
Чайкин вздрогнул от ужаса. Рыжий Бутс сказал:
-- А ведь это Чезаре за бортом!
Гаук уже командовал убирать фок и обстенить фор-марсель, чтобы лечь в дрейф.
Крики раздавались сильнее и жалобнее.
Они потрясли до глубины души Чайкина, и он, весь охваченный внезапно каким-то необыкновенно сильным чувством, не рассуждая, что и зачем он делает, подбежал к борту и бросился в океан спасать человека.
Все только ахнули. Всегда хладнокровный Бутс изумленно пожимал плечами.
А Гаук проговорил:
-- Чайк спятил с ума!
И с этими словами сам побежал помогать матросам убирать паруса и спускать на воду большой ял.
Капитан Блэк уже был наверху со своей собакой.
Когда он узнал в чем дело, то направил бинокль за корму и не отрывал глаз. Луна светила вовсю, и Блэк разглядел быстро плывущего Чайкина и в некотором отдалении черную голову Чезаре.
Когда ял был спущен и под управлением боцмана отправился в направлении, указанном капитаном, Блэк проговорил, обращаясь к Гауку:
-- Если бы не этот дурак Чайк, не стоило бы останавливаться и спускать шлюпки из-за этого мерзавца Чезаре.
-- И я того же мнения, капитан. Но из-за Чайка можно и остановиться, сэр. Хороший матрос Чайк...
-- Только дурак... Нашел, кого спасать. И как тот упал за борт... Кажется, трусливая каналья.
-- Верно, заснул, капитан, и как-нибудь со сна...
-- Странно... Позовите Сама!
Когда явился Сам, капитан по его испуганной физиономии догадался, что тут не без его участия дело, и спросил:
-- Ты не видал, как упал Чезаре?
-- Не видал, капитан.
И капитан более не спрашивал, рассчитывая узнать причину падения Чезаре потом, когда Сам явится тайно в его каюту.
А Чайкин, бывший хорошим пловцом, не спеша плыл "саженками", рассекая небольшие волны, на крик, не перестававший раздаваться
