он ее бить! Да и Фенька в его глазах была особенная. Тронь только ее!
-- А за все, братец ты мой! Такая уж в их природа. И которые лестнее, вовсе беспардонные шельмы! Видал ты вчера мою матроску, Волк? Проведать забегала...
-- Видал.
-- Так завсегда вертит подолом, стерва! По глазам ейным вижу... И чем глаза ласковей, тем больше облыжности... Значит, уж продает меня. Заметает, подлая лиса, хвостом... Как, мол, ловчей обмануть законного своего матроса!
Волк жадно слушал. Это суждение Бычкова казалось откровением. И ревнивые подозрения невольно закрадывались в голову Волка.
А Бычков среди тишины палаты, нарушаемой храпом или каким-нибудь словом во сне, вполголоса продолжал:
-- Уж сколько я дубасил свою матроску -- все загвоздок искал.
-- И что же?
-- Зря! Только мужчинское свое зло срывал. Бывало, бьешь -- клянется... Прибавишь бою -- Аришка взвоет и сперва поклянется, а потом зарок даст... "Никогда, мол, не буду... В потемнении рассудка, дескать, закон нарушила... Подлый матрос, мол, слабую матроску облестил... Так -- по путе ветром надуло... А я, говорит, тебя только, законного матроса, и обожаю..." И ведь так ублажит, что, по нашей подлости, и поверишь...
-- А веры-то нет?
-- Верь подлой! Синяки прошли, она опять за свое. Кровь в ей бунтует. Никак не может. Ну, и приверженности ко мне такой нет, чтобы закон Аришке в охотку... Однако -- врать нечего -- добрая матроска и завсегда уважит... Пойми-ка эту линию, Волк!
Но Волк не понимал, казалось, и возмущенно сказал:
-- Подлость одна бить так бабу.
-- То-то и я бросил потом Аришку. Вижу, не выучишь. И нет во мне прежней обиды. Служи, мол, такая-сякая, как обвязанная жена, и мой хлеб жри, и черт с тобой, ежели ты вроде быдто влюбленная... Путайся с другими... Вот, братец ты мой, как я полагаю насчет загвоздок... Плюнь, и шабаш!
Волк был возмущен и молчал.
-- А ты, Волк, чего не спишь?.. Какая загвоздка? Или башка болит? С чего это тебя матрос ножом пырнул?..
-- Избил его... Не догадайся он ножом, я б его до смерти...
-- Пьяный?
-- То-то тверезый.
-- Так чем же тебя матрос до точки довел?
-- А он не будь что ни на есть подлюгой! -- взволнованно начал Волк, закипая гневом. -- Нечего сказать, открыл свою подлую душу... И ведь нет больше подлости, как обессуживать бабу... Бреши на ее -- всякий поверит. А она что с подлецом сделает? Он-то расславит... Пакость на ей и останется. Понимаем ли мы бабу? Нам только чтобы себя потешить... И ты, Бычков, как ее понимаешь?
-- Да так и понимаю. На то и дадена баба.
-- Разве это правильно, ежели по совести?
