капитану "Коршуна" быть в назначенное время в Хакодате и ждать там предписания.
Ашанин, занятый отчетом, почти не съезжал на берег и только раз был с Лопатиным в маленьком чистеньком японском городке. Зашел в несколько храмов, побывал в лавках и вместе с Лопатиным не отказал себе в удовольствии, особенно любимом моряками: прокатился верхом на бойком японском коньке за город по морскому берегу и полюбовался чудным видом, открывающимся на одном месте острова -- видом двух водяных пространств, разделенных узкой береговой полосой Тихого океана и Японского моря.
Проскакав с большой отвагой, хотя и с малым умением ездить верхом, несколько верст, моряки вернулись в город, и Володя тотчас же отправился на корвет оканчивать свой труд. Оставалось переписать несколько страниц... Того и гляди, нагрянет адмирал, а у Ашанина работа еще не готова.
Наконец, толстая объемистая тетрадь, испещренная цифрами и полная самых горячих излияний, едва ли пригодных в отчете, окончательно переписана и просмотрена. Автор, как все юные авторы, казалось, удовлетворен и ищет стороннего одобрения. Подвернулся Лопатин, и автор читает ему отрывки. Но мичмана, по-видимому, не особенно интересует ни исторический очерк Кохинхины, ни личность анамского короля Ту-Дука, ни резня миссионеров, ни список французских кораблей, ни цифры французских войск и их заболеваемости, ни страстные филиппики против варварского обращения с анамитами, ни лирические отступления об отвратительности войн, ни наивные пожелания, чтобы их не было и чтобы дикарям не мешали жить, как им угодно, и насильно не обращали в христианство.
-- Однако! -- воскликнул жизнерадостный мичман Лопатин, воспользовавшись перерывом чтения.
Ашанин вопросительно взглянул на своего слушателя.
-- Вы вместо коротенького служебного отчета целую статью наваляли!
Это "наваляли" резануло ухо автора.
-- А разве уж так много?
-- Многовато, голубчик. И как только вам не надоело исписать столько бумаги... Эка тетрадища какая! Я, признаться, так едва осиливаю длинное письмо.
-- Но, во всяком случае, скажите откровенно, как вам показались отрывки: интересны или нет?
Ашанин еще во время чтения скорее чувствовал, чем видел, что слушателю совсем неинтересна его статья, но все-таки почему-то спросил.
-- Если правду говорить, то не очень... Сухая материя. Ту-Дуки какие-то, Куан-Дины, сборы податей, -- одним словом... скучновато... И откуда только вы набрали столько сведений?.. И на кой они черт в отчете?.. Но написано живо, очень живо, со слогом... на двенадцать баллов! -- поспешил прибавить Лопатин, заметивший, как внезапно омрачилось лицо юного автора.
-- Но ведь необходимо же было объяснить историю страны, которой завладели французы...
-- Я, впрочем, не судья... Может быть, и надо... Черт его знает! Но только, знаете ли, что я вам скажу, Владимир Николаевич...
-- Что?
-- Как бы глазастый дьявол, адмирал, не посадил вас на салинг за вашу литературу.
-- На салинг? За что же на салинг, позвольте вас спросить?.. Велел написать отчет, и на салинг! Это довольно странно! -- промолвил окончательно павший духом Ашанин.
-- А за все ваши разные идеи.
-- Какие идеи?
-- Да эти насчет войн, и все такое...
-- Вы с ним не согласны?
-- Не вполне... Вы уже очень того... замечтались... Да я-то что! Согласен или не согласен, вам наплевать! А вот беспокойный адмирал...
-- Что же беспокойный адмирал?
-- Взъерепенится... Уж вы лучше всю эту "антимонию" исключите!.. А то адмирал разнесет вас вдребезги... небо с овчинку
