ни с кем не заговаривая; он снова думал, одинокий, тоскующий, как вдруг к нему подошел матросик-первогодок.
Митюшин остановился.
-- Что тебе? -- спросил он.
Матросик застенчиво и душевно проговорил, понижая голос до шепота:
-- А тебя, Митюшин, господь вызволит из беды за твою смелость. Я хоть и прост, а понял, отчего ты тоскуешь. Из-за правды тоскуешь. Из-за нее проучил боцмана! Жалеешь матроса, беспокойная ты душа!
-- Спасибо на ласковом слове, Черепков! -- горячо и взволнованно проговорил Митюшин.
И смятенная его душа просветлела.
Отчаянный вдруг почувствовал, что он не одинок.
VI
Утром, когда на "Грозящем" шла обычная "убирка", боцман Жданов был еще неприступнее и ходил по кораблю, словно надутый и обозленный индюк.
Сегодня боцман наводил большой страх на матросов. Более, чем обыкновенно, он сквернословил, придираясь из-за всякого пустяка, и несколько матросов прибил с хладнокровной жестокостью, не спеша и молча.
Отчаянный волновался.
Одному матросу, у которого из зубов сочилась кровь, он возбужденно и громко сказал:
-- Что ты позволяешь этому зверю боцману тиранствовать над собой? Он не смеет драться!
Матрос молчал. Притихли и другие матросы, стоявшие вблизи. Притихли и любопытно ждали, что будет. Боцман стоял в двух шагах и слышал каждое слово Отчаянного.
Но Жданов только бросил на Митюшина беспощадный злой взгляд и пошел далее, великолепный, строгий и высокомерный.
"Сегодня будет разделка!" -- решил Митюшин.
Действительно, за четверть часа до подъема флага вестовой старшего офицера вприпрыжку подошел к Митюшину.
-- Старший офицер требует в каюту! -- проговорил невеселым тоном вестовой.
И, понижая голос, участливо скороговоркой прибавил:
-- Освирепел... страсть! Сей минут боцман был у "цапеля" и на тебя, Митюшин, кляузничал... Я заходил в каюту и слышал, как боцман против тебя настраивал. Так ты знай!
-- Спасибо, брат! -- порывисто проговорил Митюшин.
-- А первым делом помалкивай... Слушай и не прекословь. Как отзудит, тогда обсказывай: так, мол, и так! Дозволит!
Митюшин, слегка побледневший и возбужденно припоминая смелые слова, которые хотел сказать, быстро спустился в кают-компанию.
Там сидели почти все офицеры корабля вокруг большого стола за чаем.
При появлении Отчаянного оживленные разговоры и споры вдруг стихли.
В кают-компании только что узнали, что этот исправный и способный матрос осмелился бунтовать и ругать при матросах даже самого адмирала. А боцмана чуть было не ударил.
И многие офицеры изумленными и беспощадными
