отцовскую руку.
Старик нежно потрепал дочь по щеке и ответил:
-- Да... Совсем неожиданно.
-- Такой молодой и совершил такой ужасный поступок... Ты ведь знал Перелесова? Он, кажется, еще недавно у тебя был вечером, в день юбилея Косицкого!..
-- Был.
-- Как ты объясняешь себе эту лживую статью... это предательство товарищей, папа? -- допрашивала Лиза, не понимая, что она является палачом любимого отца.
-- Человек -- очень сложный инструмент, Лиза. Очень сложный, милая! -- как-то раздумчиво проговорил Найденов, отводя взгляд.
-- Но все-таки, папа. Что могло заставить его решиться на это?
-- У людей бывают разные страсти, Лиза. И побороть их не всегда легко.
-- Но все-таки он был не совсем дурной человек... Этот трагический конец примиряет с ним. Не правда ли?
-- Да, -- тихо проговорил отец.
-- И знаешь, папочка, Ольга говорила, будто кто-то обещал Перелесову, что он будет профессором вместо Заречного, если напишет статью. Его кто-то вовлек.
-- Это вздор! -- почти крикнул Найденов.
И, спохватившись, прибавил тихо:
-- Кто мог обещать ему? Вернее всего, Перелесов сам додумался до этой статьи... Он давно мечтал о профессуре... Теперь мало ли каких сплетен не будут распускать по поводу самоубийства Перелесова... Пожалуй, еще и мое имя приплетут...
-- Твое? Что ты? Бог с тобой, папочка! -- испуганно промолвила Лиза.
-- Люди злы... Пожалуй, узнают, что Перелесов заходил ко мне после юбилея...
-- Так что же?..
-- И выведут какие-нибудь нелепые заключения... От сплетен не убережешься... Ну, да я к ним равнодушен... Мне решительно все равно, как обо мне люди думают, лишь бы дома меня знали и любили. А больше мне ничего не надо... И я знаю, что вы меня любите и не поверите никаким сплетням про вашего отца... Не правда ли, Лиза? -- необыкновенно нежным и умоляющим голосом проговорил старый профессор, уже понявший из слов дочери, что имя его припутано к самоубийству Перелесова.
Этот "кто-то", обещавший профессуру, смущал его.
-- И ты еще спрашиваешь, родной? Да разве про тебя смеют говорить что-нибудь дурное?.. И разве мы можем поверить, что ты способен сделать что-нибудь дурное?.. О папочка!.. Ты просто расстроен этим несчастным происшествием, и тебе в голову лезут невозможные мысли. Лучше поцелуй свою дочку и пойдем в столовую. Сейчас подадут чай.
И Лиза порывисто обняла нагнувшегося к ней отца, крепко поцеловала его и, глядя на него своими восторженными блестящими глазами, воскликнула:
-- О дорогой мой папочка! Как я горжусь тобой!
Что-то теплое, счастливое прилило к сердцу отца; он благодарно и умиленно гладил русую головку дочери своею вздрагивающею холодною рукой и в то же время думал о письме Перелесова к Заречному. Что, если в этом письме он рассказывает все, как было?
И мучительный трепет страха охватил ничего не боявшегося старого профессора при мысли, что дети могут узнать и убедиться, что напрасно они гордятся своим отцом.
Он чувствовал, что едва стоит на ногах.
-- Папочка, да что с тобой? Ты побледнел. Твоя рука дрожит?.. -- тревожно спрашивала Лиза.
-- Ничего, ничего, родная...
И он присел на оттоманку.
-- Тебя так взволновало это ужасное известие?..
-- На свете много ужасных известий, Лиза... Я, верно, утомился сегодня... Много работал. И я не пойду в столовую пить чай... Принеси мне сюда, голубушка...
Когда Лиза ушла, Найденов как-то жалко и
