злого чувства... А вы как обо мне вспоминали, Марья Ивановна? Лихом? Или никак не вспоминали?
-- Напротив, часто и всегда как о порядочном человеке, которому только не следует никогда жениться... Вот и обменялись признаниями! -- засмеялась Марья Ивановна.
У пассажа Попова экипажи ехали шагом. В маленьких санках, запряженных тысячным рысаком, сидела Аносова. Она увидела Невзгодина с женой и смотрела на них во все глаза, изумленная и взбешенная, точно ей нанесена была какая-то обида.
Невзгодин взглянул на нее. Она отвела глаза в сторону.
-- Глядите, Марья Ивановна, на московскую красавицу Аносову. Вон она на своем рысаке. Трудно сказать, что лучше: великолепная вдова или рысак.
-- Она стала еще красивее, чем была в Бретани, когда я ее видела.
-- Прелесть... Эта белая шапочка так идет к ней.
-- Вы с ней продолжаете знакомство?
-- Раз встретился. У нее еще не был. Собираюсь с визитом. Кстати и дело есть.
Они подходили к театру.
-- До свидания, Невзгодин, -- проговорила Марья Ивановна, высвобождая руку. -- Нам дальше не по пути.
Невзгодину вдруг пришла мысль пригласить жену обедать. Все не так скучно, чем одному, и вдобавок он расспросит о парижских знакомых. К тому же он знал, что Марья Ивановна любила хорошо покушать, но была слишком скупа, чтоб позволить себе такую роскошь.
Невзгодин спросил:
-- Вы к тетке обедать, Марья Ивановна?
-- Да, к шести часам... Надеюсь, не опоздала? Без двадцати шесть! -- облегченно проговорила она, взглянув на часы. -- Прощайте, Невзгодин.
Но он пошел рядом с ней.
-- Нет, позвольте... У меня к вам просьба!
-- Какая?
-- Сделайте мне честь, примите мое приглашение пообедать вместе у Тестова?
Марья Ивановна изумленно взглянула на Невзгодина.
-- С чего вам вдруг пришла в голову такая дикая фантазия? -- строго спросила она, пытливо взглядывая на Невзгодина.
Но вид у него был самый добродушный.
-- Что ж тут дикого? Мне просто хочется пообедать вместе, порасспросить о парижских знакомых и выпить бокал шампанского не за ваше здоровье, -- вы и так цветете! -- а в благодарность...
-- За то, что мы так скоро разошлись? -- перебила молодая женщина.
-- И не сделались врагами...
-- Вы по-прежнему сумасшедший и мотыга!.. Но ведь вам будет скучно со мной... Пожалуй, мы к концу обеда побранимся...
-- Едва ли... Ведь после обеда мы разойдемся в разные стороны.
-- Или вы, как писатель, хотите изучить меня? Так ведь довольно, кажется, изучили?..
-- Это уж мое дело.
-- И наконец я обещала тете...
-- Пошлем посыльного.
Марья Ивановна все еще колебалась.
Хорошо изучивший ее Невзгодин сказал:
-- Или вы боитесь, что скажут ваши тети и дяди, если узнают, что вы обедали в сочельник с мужем, которого бросили и которого ваши родные считают, конечно, за самого беспутного человека в подлунной?
-- Я никого и ничего не боюсь... Идемте обедать! -- решительно проговорила Марья Ивановна.
Они повернули и пошли под руку через площадь.
-- Вот спасибо, что не отказали, Марья Ивановна.
-- Но только я обедаю с вами с условием...
-- Заранее принимаю какие угодно.
-- Мы будем обедать скромно... Вы не будете бросать даром деньги.
"Все та же скупость. Даже чужие деньги жалеет!" -- подумал Невзгодин и ответил:
-- Будьте покойны.
-- И я вам не позволю много пить...
-- Буду
