курса, показывает либеральные кукиши из кармана. Вот все эти экивоки и были причиной того, что на вас обращено не особенно благосклонное внимание! -- подчеркнул Найденов, преувеличивший нарочно эту "неблагосклонность" и словно бы обрадованный угнетающим впечатлением, которое производили его пугающие слова на трусливую натуру Заречного.
"Ты еще больший трус, чем я предполагал!" -- подумал старик профессор.
И с ободряющей улыбкой прибавил:
-- Но вы не пугайтесь, Николай Сергеич. Я, с своей стороны, сделал все возможное, чтобы защитить бывшего своего ученика... Как видите, и отступники могут быть незлопамятны!.. -- усмехнулся Найденов. -- И я счел долгом разъяснить, что ваша речь, в сущности, нисколько не опасна.
Заречный начал было благодарить, но Найденов остановил его.
-- Не благодарите. Я ведь вас защищал не из личных чувств. А знаете ли почему?
-- Почему?
-- Потому что считаю вас знающим и даровитым профессором, а университет нуждается в талантливых силах! -- проговорил Найденов. -- Из вас мог бы и порядочный ученый выйти, если б вы не разбрасывались, не участвовали во всех этих глупых комитетах, гоняясь за популярностью... Признаюсь, я возлагал на вас большие надежды! -- прибавил старик, недаром пользующийся репутацией крупной ученой силы и до сих пор серьезно работающий...
И Заречный не мог в душе не согласиться, что упреки его бывшего профессора справедливы. Он до сих пор все еще "подает надежды" и не может довести до конца своей книги. А вот Найденов безустанно работает, и работы его значительны.
-- Я думаю засесть за свою книгу! -- проговорил он, готовый теперь предаться научным работам.
"В самом деле, давно пора и, главное, спокойнее!" -- мелькнуло в его голове.
-- И хорошо сделаете... Ну, а вся эта история, поднятая статьей, на этот раз окончится, по всей вероятности, одним объяснением. Более серьезных последствий, надеюсь, не будет!
-- Да ведь и не за что! -- воскликнул Заречный.
И радостная нотка невольно звучала в голосе обрадованного молодого профессора. И он снова подумал, что надо серьезно заняться наукой, ограничив размеры общественной деятельности... Быть может, в работе он найдет утешение в несчастье, если Рита не одумается и оставит его...
-- Но только даю вам дружеский совет, Николай Сергеич, помнить, что осторожность -- большая добродетель. Вы ведь и сами проповедуете "мудрость змия", так и применяйте ее на практике с большею строгостью, чем теперь. Не давайте воли своему ораторскому красноречию.
И он тотчас вспомнил, как лет десять тому назад, когда он был на последнем курсе, по интригам, как тогда говорили, самого же Найденова, должен был уйти один дельный и способный профессор.
-- Очень, знаете ли, просто. Был талантливый профессор Заречный, и нет более в университете талантливого профессора Заречного! -- усмехнулся Найденов.
-- Совсем просто! -- улыбнулся и Заречный.
-- И вы думаете, что многие из ваших многочисленных поклонников и поклонниц серьезно опечалятся отсутствием в университете талантливого профессора Заречного?
И так как профессор Заречный вовсе не думал теперь о возможности своего исчезновения, приведенной стариком в виде ехидной иллюстрации, то и не отвечал на вопрос Найденова.
-- Покричат несколько дней и забудут, утешившись тем, что выберут себе нового идола для поклонения и произведут его в чин излюбленного человека. Популярность у нас, Николай Сергеич, не особенно и заманчива, и я, признаюсь,