Николай Сергеевич Заречный входил в хорошо знакомый ему еще со времен студенчества обширный кабинет Найденова, тот слегка приподнялся с кресла и, пожимая руку Заречного, проговорил полушутливым тоном:
-- Ну, что, договорились, любезный коллега?
-- То есть как договорился?.. Я ни до чего не договаривался, Аристарх Яковлевич... Это какой-то мерзавец за меня говорил... Вы разве не читали сегодня моего опровержения? -- горячо возражал Заречный.
-- Читал, конечно... Очень хорошо составлено... Да вы присядьте-ка лучше, Николай Сергеич, и не волнуйтесь... Стоит ли волноваться из-за глупой статьи...
-- Да я и не волнуюсь, -- вызывающе произнес Заречный, усаживаясь в кресло около стола.
-- То-то, и не следует... А все-таки у вас вид как будто несколько возбужденный!
И, внимательно приглядываясь к Николаю Сергеевичу и замечая в выражении его лица что-то неспокойное и болезненное, он прибавил все тем же шутливым тоном:
-- Или жена пожурила?
Заречный густо покраснел.
-- Ни то ни другое, Аристарх Яковлевич. Мне просто нездоровится эти дни, вот и все! -- отвечал Николай Сергеевич.
-- Вольно ж вам в "Эрмитаже" сидеть до утра.
-- Вы и это знаете? -- усмехнулся Заречный.
-- И это знаю, коллега. Москва ведь сплетница и рада посудачить, особенно о таких своих любимцах, как вы... Ну, да это ваше дело, хоть и неосмотрительно портить здоровье, -- а я все-таки повторю, что договорились вы до того, Николай Сергеич...
Найденов нарочно сделал паузу и взглянул на Заречного. Старику точно доставляло удовольствие играть с ним как кошка с мышью.
-- Да что вы не курите... Не хотите ли сигару?
Но Заречный, зная скупость старого профессора, отказался от сигары.
-- Чем же угощать редкого гостя... Рюмку вина, чаю?
-- Я ничего не хочу... Я только что обедал...
-- Ну, как знаете... настаивать не стану... Мы и так побеседуем... Я очень рад, что вы не забыли моего приглашения и пожаловали, уделив старику частицу своего драгоценного времени. Я только удивляюсь, как вас на все хватает...
Заречный нетерпеливо слушал эти умышленно праздные речи и, стараясь скрыть свое беспокойство, равнодушным тоном спросил:
-- До чего же я договорился, Аристарх Яковлевич, интересно знать?
-- Ах да... Я и забыл, о чем начал и что вас должно несколько интересовать... Договорились вы до того, что мне не далее, как вчера, пришлось вас защищать...
-- Очень вам благодарен... Перед кем это?
-- Ну, разумеется, перед нашим начальством.
-- За какие же тяжкие вины меня обвиняют?
-- Не догадываетесь разве?
-- Право, нет... Кажется, не совершал ничего предосудительного! -- проговорил Заречный с напускною небрежностью, подавляя чувство тревоги, невольно охватившее его.
-- За вашу вчерашнюю речь!
-- За речь? Да разве она требовала защиты, моя речь, если только ее прочесть не в перевранной редакции?
-- Есть много, друг Гораций, тайн...
-- Очень даже много, Аристарх Яковлевич, но это уж чересчур.
-- Не спорю. Но дело в том, любезный коллега, что вы сами подаете повод обращать на себя внимание большее, чем следовало бы в ваших собственных интересах! -- подчеркнул старый профессор. -- Положим, что статья, благодаря которой кто-нибудь и в самом деле подумал или счел удобным подумать, что вы опасный человек, положим, говорю я, статья эта действительно глупа... Кстати, вы не знаете, кто автор этой глупости?
-- Решительно
