Вслед за тем, снова принимая официально-почтительный вид, доложила:
-- Господин Звенигородцев два раза заезжали. Хотели в восемь часов быть. По нужному, говорили, делу. Прикажете принять?
-- Примите.
-- А обед прикажете подавать?
-- Подавайте. Да после обеда кабинет, пожалуйста, уберите.
Заречный вошел в столовую несколько сконфуженный и точно виноватый.
Но, к его удивлению, в глазах Риты не было ни упрека, ни насмешки. Напротив, взгляд этих серых глаз был мягок и как-то вдумчиво-грустен.
У Заречного отлегло от сердца. И, мгновенно окрыленный надеждой, что Рита не сердится на него, что Рита не считает его виноватым, он особенно горячо и продолжительно поцеловал маленькую холодную руку жены и виновато произнес:
-- Я безобразно поздно вернулся. Вчера после обеда засиделись. Не сердись, Рита. Даю тебе честное слово, что это в последний раз.
-- Это твое дело. Но только вредно засиживаться! -- почти ласково промолвила она.
-- И вредно, и пошло, и скучно. Только бесцельная трата времени, которого и без того мало.
Они сели за стол. Рита передала мужу тарелку супа и сказала:
-- Звенигородцев тебя хотел видеть... Какое-то спешное дело.
-- Мне Катя говорила. Не знаешь, что ему нужно?
-- Я его не видала. Он не входил.
Несколько минут прошло в молчании.
Заречный лениво хлебал суп и часто взглядывал на Риту влюбленными глазами, полными выражения умиленной нежности. Вся притихшая, точно безмолвно сознающаяся в своей вине, она была необыкновенно мила. Такою Николай Сергеевич никогда ее не видал и словно бы молился на нее, благодарно притихая от восторга и счастья.
И Рита, встречая эти взгляды, казалось, становилась под их влиянием кротче, задумчивее и грустнее.
Катя, видимо заинтересованная наблюдениями, то и дело шмыгала у стола, бросала пытливые взгляды на господ. Она обратила внимание, что Николай Сергеевич, обыкновенно отличавшийся хорошим аппетитом, почти не дотронулся до супа, и вчуже досадовала, что он совсем как бы потерянный от любви, и негодовала на барыню. Несмотря на ее "смиренный вид", как мысленно определила Катя настроение Маргариты Васильевны, она чувствовала скорее, чем понимала, что барину грозит что-то нехорошее, и только дивилась, что он пялит в восторге глаза на эту бесчувственную женщину.
-- А тебе, Рита, не скучно было вчера?
Бросив с умышленной небрежностью этот вопрос, Заречный со страхом еще не разрешенной тайной ревности ждал ответа.
-- И не особенно весело! -- отвечала Рита.
На душе Николая Сергеевича стало еще светлей. Лицо его сияло.
"Невзгодин ни при чем. Рита не увлечена им!" -- подумал он.
Рита заметила эту радость, и по губам ее скользнула улыбка не то сожаления, не то грусти.
-- Не весело? Но Василий Васильевич такой веселый и интересный собеседник.
-- Это правда, но у меня у самой было невеселое настроение.
"Вот-вот сию минуту Рита скажет, что это настроение было оттого, что она почувствовала несправедливость своих обвинений", -- думал профессор, желавший так этого и думавший только о себе в эту минуту.
Но жена молчала.
-- А теперь... сегодня... Твое настроение лучше, Рита?.. -- спрашивал Заречный и точно просил утвердительного ответа.
-- Определеннее! -- чуть слышно и в то же время значительно промолвила Рита.
-- И только!
-- К сожалению, только.
В словах жены Николай Сергеевич уловил нечто загадочное
