увлекается чужою женой... Черт с ним!" -- решила Аглая Петровна и обратилась с каким-то вопросом к Туманову, молодому, молчаливо наблюдавшему беллетристу.
Половые между тем разносили третье блюдо.
-- Что ж это значит? Еще речей не говорят! -- воскликнул удивленно Невзгодин.
-- Успокойтесь... будут! -- промолвила Маргарита Васильевна.
-- Прежде на обедах речи обыкновенно начинались после супа, а то после рыбы... Вероятно, нам хотят дать поесть, чтобы мы могли слушать ораторов не на голодный желудок... Это неглупое новшество.
Он принялся за еду и прислушивался, как его соседка слева, молодая женщина, довольно миловидная, не умолкая, громко и авторитетно говорила сидевшему рядом с ней господину о задачах настоящей благотворительности. Она изучала ее в Европе. Она посещала там разные благотворительные учреждения. Необходимо и в Москве совершенно реформировать это дело... Но ее не слушают... Она одна... Никто не хочет понять, что это дело очень серьезное и требует самого внимательного отношения... Надо строго различать виды бедности...
"О несчастный!" -- пожалел Невзгодин господина, которому читали лекцию о благотворительности, и, обращаясь к Маргарите Васильевне, тихо заметил:
-- Счастливы вы, что не слышите моей соседки. Она пропагандирует благотворительность во всех ее видах... Это в Москве, кажется, нынче в моде? Благотворительность является чуть ли не спортом.
-- А вы уже успели заметить?
-- Еще бы! Кого только из дам я не видал в эти дни, все благотворительницы. Что это: влияние скуки или мода из Петербурга?
-- И то и другое. Впрочем, у некоторых есть и искреннее желание что-нибудь делать, помочь кому-нибудь. Вы знаете, и я работаю в попечительстве... И не от скуки только! -- прибавила Маргарита Васильевна.
-- И довольны этой деятельностью? -- удивленно спросил Невзгодин.
-- Все что-нибудь, если нет другого.
-- А вы и благотворительности не одобряете? -- неожиданно кинула Аглая Петровна, обращаясь к Невзгодину.
-- Почему же непременно "и". И почему вам кажется, что я ее не одобряю, Аглая Петровна? -- с насмешливой улыбкой небрежно спросил Невзгодин.
Этот тон и эта улыбка взорвали Аносову. Но она умела хорошо владеть собою и, скрывая раздражение, промолвила:
-- Да потому, что вы ко всему относитесь пессимистически... Это, впрочем, придает известную оригинальность! -- иронически прибавила она.
-- И не заслуживает вашего милостивого благоволения? Но положите гнев на милость и не секите неповинную голову, Аглая Петровна. Если вас так интересует знать, как я смотрю на благотворительность, то я почтительнейше доложу вам, что я ровно ничего не имею против благотворительных экспериментов. Я только позволяю себе иногда недоумевать...
-- Чему? -- с заметным нетерпением перебила Аносова.
-- Тому, что иногда и неглупые люди хотят себя обманывать, воображая, что в этих делах панацея от всех зол, и возводят в перл создания выеденное яйцо; уверенные, что они... истинные евангельские мытари, а не самые обыкновенные фарисеи.
-- А вы разве знаете, что они считают себя мытарями? Или вы имеете дар угадывать чужие мысли?
-- То-то знаю, Аглая Петровна... встречал таких и среди мужчин и среди женщин... И кроме того, имею претензию угадывать иногда и чужие мысли! -- смеясь прибавил Невзгодин.
-- Можно и ошибиться!
-- И весьма. Не ошибаются только люди, слишком влюбленные в свои добродетели. А я ведь -- грешник и непогрешимым себя
