кувшин воды, причесался, уложил в чемодан вынутые было бумаги и вышел из номера.
Свежий воздух несколько освежил и успокоил его. Ему сделалось стыдно, что чувство ревности осилило его любовь.
-- Шалишь, Гришка! -- прошептал со злостью Лаврентьев. -- Сустоишь и извинишься как следует или ты будешь подлец!
Решившись свято исполнить обещание, данное Леночке, Григорий Николаевич первым делом пошел в технологический институт и разыскал там Васю. Вася очень обрадовался Лаврентьеву и сперва было смутился, вспомнив о Леночкиной свадьбе, но Григорий Николаевич казался таким спокойным, что Вася ошалел.
-- Как живете, Василий Иванович?.. Как поживает Елена Ивановна? -- спрашивал, между прочим, Лаврентьев. -- Замуж не собирается?
И, не дожидаясь ответа, засмеялся и прибавил:
-- Барышне пора бы и замуж, барышня хорошая. Что в девках-то сидеть!
-- Елена Ивановна выходит замуж. Вы разве не знаете?
-- От кого же мне знать? Это она неглупо делает.
-- За брата.
-- Вот это добре!.. Парочка славная, оба ребята молодые, красивые. Скоро и я, брат Василий Иванович, в закон!
-- Вы?
-- Эка выпучили глаза, Иваныч... Нешто, паря, мне и жениться нельзя?.. Думаешь, только и свету, что Елена Ивановна... Я, братец ты мой, тоже невесту себе сыскал по своему авантажу! Так-то. Не знаю только, когда свадьбу сыграть?.. А вы, Вася, как погляжу, в Питере-то поотощали. Харч здесь, видно, неважный! Ужо летом поди к нам на откорм? Не люб поди вам Питер-то?
-- Не люблю я Петербурга... В деревне лучше...
-- Еще бы. Здесь у вас шаромыжник-народ. Ну, одначе, до свидания. Так, повидать вас забрел.
-- Я к вам зайду, Григорий Николаевич! Хотелось бы порасспросить, как там у нас... Вы где остановились?
-- Да я поди вечером укачу, а то утром. Да и радостного говорить нечего, Василий Иванович. Понапрасну только смущаться будешь. Пакость одна! Ужо приедете -- побеседуем, а теперь прощайте, Иваныч. Смотри, не тощай очень-то, а то и косить нельзя будет! -- проговорил Григорий Николаевич, крепко пожимая на прощанье Васину руку.
"Другой сорт будет парень-то!" -- проговорил про себя Лаврентьев, направляясь к конке.
Через полчаса он был уже снова на квартире у Николая и, не заставши его дома, оставил следующую записку:
"Милостивый государь
Николай Иванович!
Очень нужно с вами повидаться. Зайду опять в семь часов".
-- Ну, брат, Жучок! -- проговорил Григорий Николаевич, входя через час к своему приятелю, который поджидал его обедать, -- а ведь я пальцем в небо попал!
-- Как так?
-- Он женится.
-- А ты уж, видно, сдурил?
-- Был грех. Скот-то во мне голос подал. Человек, брат, большая скотина! Чуть было на завтра тебя в благородные свидетели не поволок... Хотел пристрелить парня-то... Ну, да не требуется теперь. Пусть себе живут! -- вздохнул Григорий Николаевич.
Он рассказал, как было дело, и точно нарочно старался представить все в смешном виде. Даже и свидание с Леночкой Григорий Николаевич хотел было рассказать в шутливом тоне, но это как-то не удалось.
Он замолчал, выпил несколько рюмок водки и, между прочим, заметил:
-- А ты, Жучок, обо всей этой глупости как-нибудь не проговорись... Шабаш теперь! Вот только еще повидаюсь с Вязниковым и гайда домой.
