до октября! Уж я замечаю: скучать начал, хоть и уверяет, что ему весело. Мать-то ему не провести! Сердце чует... это он по своей деликатности нам, старикам, в утешение. Что ему с нами-то делать? Недавно он статью свою окончил и отослал в редакцию, теперь беспокоится, ответа ждет. Как жаль, Леночка, что ты не слыхала его статьи. Превосходная статья! Он читал нам. Так хорошо написана, честно, горячо... Ты не думай, -- спохватилась добрая женщина, -- что я говорю пристрастно, как мать, ей-богу нет... Статья в самом деле прекрасная и, наверное, будет иметь успех.
-- Еще бы! -- подхватила Леночка. -- Наверное, будет иметь успех. Николай Иванович такой умный, честный, талантливый.
-- Не правда ли? -- наивно спросила Марья Степановна.
И Леночка горячо ее поддержала и рада была, что может говорить о Николае.
-- Как Коля статью кончил, -- продолжала Марья Степановна, -- он, показалось мне, заскучал. Хотел было процессом заняться, попробовать себя адвокатом.
-- Процессом? Каким?
-- Разве ты не слыхала? Чуть было со Смирновой не завел дела. Смирнова лес от своих крестьян требовала.
-- Да, да, слышала. Григорий Николаевич говорил. Так отчего ж он не ведет дело?
-- Смирнова окончила дело миролюбиво.
-- А! -- протянула Леночка таким тоном, как будто была недовольна, что Николаю не пришлось вести дело со Смирновой.
-- А Коле очень хотелось. Так, сложа руки сидеть, ему скучно. И то: натура живая, впечатлительная... Человек молодой, а развлечений-то никаких, и людей кругом мало, а он любит общество... Ему и не сидится в деревне.
-- А разве у Смирновых, например, не весело... Там гостят приезжие из Петербурга, люди развитые, и наконец старшая дочь, Нина, говорят, очень интересная и умная женщина? -- проговорила Леночка, стараясь придать равнодушный тон своим словам.
-- Бог с ней, с ее красотой и с умом. Признаюсь, мне эта Нина не нравится... В ней что-то такое... непонятное... И про нее рассказывают странные вещи... Из-за нее человек застрелился!..
-- А Николаю Ивановичу тоже не нравится?
-- Спроси-ка его сама! -- засмеялась Марья Степановна. -- Смотри меня не выдавай, а сдается мне, что она произвела на него впечатление; хоть и говорит, что нет, а кажется, есть грешок...
К счастью, Марья Степановна не заметила, как молодая девушка при этих словах изменилась в лице.
-- Впрочем, я думаю, это уж и прошло. Он всегда легко увлекался... Верно, Нина с ним кокетничала, а Коля самолюбив... в нем самолюбия много, надо правду сказать... И еще в нем есть черта... признаюсь, она смущает меня... Он как-то все новых людей ищет... Набросится, а потом и отойдет! Совсем характер его не похож на Васин... Вася другой... какой-то особенный! -- вздохнула Марья Степановна.
-- Вася не едет в Петербург?
-- Не знаю еще... Здоровье его смущает меня... Кашляет все... И такой он какой-то, Леночка, несчастный: все волнует его, все-то он близко к сердцу принимает... И все из-за других... о себе и не думает. Если он поедет в Петербург, ты, Леночка, сделай милость, чуть что -- напиши мне... Он ведь такой деликатный... Терпеть будет и никому не скажет. Ты знаешь, после этой залесской истории Вася захворал, даже перепугал меня... Жар, бред... в бреду-то все говорит: "Так нельзя... так нельзя!" Нервный он такой... Уж я, признаюсь тебе, Леночка, много
