Пассажирка

    Константин Михайлович Станюкович

    рассказ {*}
       
       {* Впервые -- в газете "Русские ведомости", 1892, NoNo 186, 190, 202, 218, 232, 248, 267. 271, с подзаголовком: "Из воспоминаний бывшего моряка" и посвящением Н.Г.Гарину -- писателю Николаю Георгиевичу Гарину-Михайловскому (1852-1906).}
      

    I
       
       Дня за два до ухода нашего из Сан-Франциско мичман Цветков, только что вернувшийся с берега, стремительно ворвался в кают-компанию и воскликнул своим бархатным тенорком:
       -- Какую я вам привез, господа, новость! Одно удивленье!
       И чернокудрый пригожий молодой мичман, веселый, легкомысленный и жизнерадостный, ухитрявшийся влюбляться чуть ли не в каждом порте, где клипер наш стоял более трех суток, -- окинул живым, смеющимся взглядом своих красивых черных глаз несколько человек офицеров, благодушествовавших после обеда за чаем.
       -- Ну какая там у вас новость? -- недоверчиво и лениво кинул с дивана старший офицер Степан Дмитриевич и, потянувшись, зевнул, собираясь, по обыкновению, соснуть часок после обеда.
       -- Уж не садится ли к нам адмирал? -- испуганно спросил кто-то.
       -- Нет, нет... новость самая приятная! -- рассмеялся мичман, открывая ряд ослепительно белых зубов. -- Только моя новость не для вас, Евграф Иваныч, и не для вас, Антон Васильич, -- обратился он, лукаво улыбаясь, к пожилому артиллеристу и к доктору.
       -- Это почему?
       -- Вы -- в законе. И не для вас, батя... Вы -- монах! И не для тебя, милорд. Ты -- влюбленный жених. Тебя ждет не дождется в Кронштадте твоя невеста.
       -- Да не балагань, говори, в чем дело! И без того довольно похож на Бобчинского {...похож на Бобчинского... -- По "замечаниям для господ актеров" Гоголя Бобчинский -- низенький, коротенький, очень любопытный, с небольшим брюшком, говорит скороговоркою к чрезвычайно много помогает жестами и руками.}! -- проговорил медленно, сквозь зубы, товарищ и приятель Цветкова, мичман Бобров, прозванный "милордом".
       Рыжий, с выбритыми нарочно губами и маленькими, не доходившими до конца щек бачками, сухощавый и прилизанный, сдержанный и серьезный, он действительно смахивал на англичанина и корчил англомана, стараясь усилить это внешнее сходство и соответствующими, по его мнению, английскими привычками: напускал на себя невозмутимость, выпучивал бессмысленно глаза, цедил слова, носил фланелевые рубашки, пил портер и ничему не удивлялся.
       -- То-то: говори! А небось не угостишь бедного мичмана русской папироской... Эти манилки... Черт бы их побрал!.. Ну, не раздумывай же, благородный лорд... Давай!
       "Благородный лорд", запасливый, бережливый и вообще очень аккуратный молодой человек, не только не делавший долгов, но кое-что сохранявший от своего небольшого жалованья, -- несмотря на второй год плавания, курил еще папиросы, взятые из России. Он крайне неохотно угощал ими и не без некоторого внутреннего колебания достал папиросницу, но предусмотрительно не подал ее Цветкову, а, вынув одну папироску, протянул ее веселому мичману, давно прокурившему и проугощавшему свой запас.
       Тот, после первой жадной затяжки, значительно и торжественно проговорил, прищуривая смеющиеся глаза:
       -- У нас на клипере будет пассажирка! Пойдет с нами до Гонконга... Не ожидали, господа, такой новости, а?..
       И жизнерадостный мичман оглядел всех победоносным взглядом.
       Новость эта, видимо, произвела впечатление на моряков.